Это был не простой, но между тем заоминающийся год. Алина навсегда меня покинула, сев в самолёт и улетев в Испанию. В отличие от предыдущих случаев моего разрыва отношений, в этот раз всё прошло как по маслу. Не было потрясений и переживаний по поводу утраты так тяжело создаваемой связи. Удивительным может показаться то, что сама причина возникноения этих отношений малопонятна. Люди мы с ней совершенно разные. Мы не просто не одинаковые - в большинстве случаев восприятия мира и взаимодействия с окружающей действительностью мы полные противоположности. Возможно именно по этому у нас всё и закрутилось. Из за противоположностей. Она, в силу своего спортивного духа (как-никак кандидат в мастера спорта по тяжёлой атлетике), не допускала мысли о том, чтобы сдаться и прекратить начатое. Я же, по причине своей бесшабашности, просто не обращал внимания на трудности коммуникации, демонстративно игнарируя сам факт существования таких проблем. Не знаю как ей дался этот разрыв, но я не почувствовал даже самой малости разочарования. Тем более, именно в этот момент судьба подарила мне Владиславу. Не знаю за какаие такие благие дела со мной случилось это чудо, но подозреваю, что я сам того не сознавая не единожды спас мир. Ну я бы за меньшее не стал вручать таких наград. С Владой всё стало просто и понятно: лёгкой жизни не было, нет и не будет. Но если с Алиной мы и были генераторами трудностей друг друга, то с Владиславой возникает ощущение того, что мы два римских легиона жаждущие побед, но не пытающиеся обучать друг друга искусству ведения войны. Пусть мы не безупречны, пусть балисты и гладиусы в двадцать первом веке безнадёжно устарели и мы наверняка окажемся повержены в конечном счёте. Но пока она рядом, я чувствую, что мне есть куда отступать, а значит есть время передохнуть и неторопясь просчитать новые атаки. Люблю ли я её? Смешно, но временами да. Иногда возникает безудержное чувство звериной тоски и одиночество, которое разрывает изнутри на бесчисленные осколки. И в эти секунды мне хочется видеть рядом и чувствовать только её. К огромному счастью, всё, что требуется - поднять задницу со стула и обнять человека. который в соседней комнате, или и вовсе на соседнем стуле. А ещё ведь я жутко ревную её. И хоть я трезво сознаю, что это не более чем ребячество, от этого противного липкого ощущения подозрения вероятности вторжения врагов никуда не деться. Но это чувство меня уже давно не пугает. Я умею с ним жить. Это моя шизофрения, которую я легко распознаю и умело игнорирую. Вот такой вот год выдался.